"Могла узнать, но не узнала..."

Могла узнать, но не узнала... В игрушки, в фантики играла. А он сидел на табуретке в фланелевой рубашке в клетку. Казался старым и усталым, болел... Потом его не стало. То был с войны пришедший дед. Ему немного было лет – всего-то сорок пять с копейкой. Однако же война-злодейка пожить подольше не дала... Года прошли. Я подросла. И вот уже я старше деда. Всё было в жизни: радость, беды. Теряла, падала, вставала. Но мысль о том, что не узнала, как воевал мой дед родимый, с годами всё невыносимей. Вернуться бы обратно в детство, туда, где дед в рубашке в клетку сидел, вздыхал на табурете, сказать бы: "Расскажи мне, деда, как воевал ты, две медали не зря ж тебе, неверно, дали, каким ты, дед, владел оружьем, что ел на завтрак и на ужин, о чём с друзьями песни пели, как было всё на самом деле, что чувствовал, когда был ранен, как спас от смерти капитана, прицельно пристрелив трёх фрицев, как приходилось мыться, бриться, как согревались в злую стужу, как после ран в обозе службу ты проходил: твои лошадки всегда сыты были и гладки, возили груз исправно в роты, за эту "лёгкую" работу был награждён второй медалью..." Откуда я всё это знаю? Из куцых строчек, из архива – из интернета нацедила о дедушке по капле правды. И этой малости я рада. Мне дороги крупицы эти. Но как же жаль: беспечно дети порою ценное теряют – не посидят, не разузнают, не выслушают человека... И не вернуть уже вовеки возможности услышать больше. Нет ничего на сердце горше невозвратимости потери. Дай Бог тому, чьи нынче двери ещё навеки не сомкнуты. Дай, Боже, светлые минуты с живыми, руки взяв в ладони, обнявшись, сесть в уютном доме и расплести косу-беседу про жизнь, про счастье, про Победу... Ручьём должна струиться память – из уст в уста. Иначе камень на сердце, как замок тяжёлый. И вечно с вздохом невесёлым: "Могла узнать, но не узнала, могла, могла... Эх, опоздала..." 17.06.23.